По разнице с полным параличом,
по паузам после тупых «и чо?»,
когда ни за ребрами не печёт,
ни колет ребро чёртом,
ты вдруг вспоминаешь как быть живым.
Подушечки пальцев обожжены:
«Горячий мой, - выдохнешь, - мы же, мы
безумнее обречённых.

Мирок наш как зеркало кривоват,
ни в лица не верится, ни в слова,
но если врубает под тыщу ватт
и губы на вкус с кровью –
всё это всамделишно или как?»
Румянец и руки дрожат слегка.
Настолько иллюзия велика,
что нас от неё кроет.

И стоит нам сблизиться, раскачав
пульсары оранжево-красных чакр –
волна раскатится, горяча,
до самого горизонта.
Отхлынет ли, выкрутит в лютый винт –
глотай её, впитывай и живи.
Не сдайся, дождись вот такой любви
когда ты парализован.
(с)